опускалась. Поэтому Дурман, которого мы загодя пригласили посетить наш праздник, выехал из столицы облаченный только в косуху, джинсы и высокие ботинки армейского образца.
Добравшись до Питера на перекладных, Дурман сразу же поспешил на Финляндский вокзал, и к середине субботнего дня оказался в Заходском. Зимний лес показался ему совсем незнакомым, а Нимедию Дурман нашел, лишь проплутав по сугробам несколько часов. Когда он принялся копошиться у входа в палатку, его было не узнать - до такой степени он замерз и окоченел.
Ободрав с Дурмана промерзшую одежду, мы завернули его во множество спальников и одеял, а
для сугрева прописали ему кружку спирта и шестьдесят грибов. Немного придя в себя, Дурман сообщил нам, что приехал в Заходское не один - по дороге из Москвы он встретил попутчика, которого уговорил ехать с собой. Этот попутчик оказался совсем не приспособлен к суровым зимним условиям. Обутый только в легкие полуботинки, он быстро разочаровался в блужданиях
по зимнему лесу.
- Еб
|