его речам. По обычаю Хирда Маклауд носил “гномейку” - мешковатую куртку с длинным, до пояса, капюшоном, стригся под горшок и начал отпускать бороду. Из всего Хирда он был единственный, кто с нами разговаривал, но взаимопонимание на первых порах между нами было очень и очень затруднено. Маклауд не пил, не курил, не употреблял наркотиков и верил в бога, при этом люто ненавидел всех наркоманов, алкоголиков и сатанистов. Нам он так прямо и заявлял: - Ненавижу вас, безбожники, до дрожи в зубах! Стандартной формой приветствия между нами стала позаимствованная у Гаррисона в “Стальной крысе” фраза: - Ненавижу тебя, Чака! - приветствовали его Строри и я, а он отвечал: - Ненавижу тебя Мшика, ненавижу тебя, Фасимба! Имя прилипло, и долгие годы мы называли его не иначе, как Чака. К тому времени мы успели присмотреться друг к другу, благо участвовали за разные стороны в целой куче потасовок, штурмов и одиночных боёв. Этой зимой в Александровской было немало характерных случаев, иллюстрирующих