одновременно сразу два полярных
упрека: и в скучности, и в легкомыслии. Потому что если человек умен и
скучен, он не опустится до легкомыслия. А если он легкомысленен, да умен -
он скучным быть себе не позволит. А вот я, рохля, как-то сумел сочетать.
И сказать, почему? Потому что я болен душой, но не подаю и вида.
Потому что с тех пор, как помню себя, я только и делаю, что симулирую
душевное здоровье, каждый миг, и на это расходую все (все без остатка) и
умственные, и физические, и какие угодно силы. Вот оттого и скушен. Все, о
чем вы говорите, все, что повседневно вас занимает, мне бесконечно
постороннее. Да. А о том, что меня занимает, - об этом никогда и никому не
скажу ни слова. Может, из боязни прослыть стебанутым, может еще отчего, но
все-таки - ни слова.
- Помню, еще очень давно, когда при мне заводили речь или спор о
каком-нибудь вздоре, я говорил: "Э! И хочется это вам толковать об этом
вздоре!" А мне удивлялись и говорили: "Какой же это вздор? Если
|