о радостях на петушинском перроне и после?
- Что ж они думают? - Что меня там никто не встретит? или поезд
повалится под откос? или в Купавне высадят контролеры? или где-нибудь у
105-го километра я задремлю от вина, и меня, сонного, удавят, как
мальчика? или зарежут, как девочку? Почему же ангелы смущаются и молчат?
Мое завтра светло. Да. Наше завтра светлее, чем наше вчера и наше сегодня.
Но кто поручится, что наше послезавтра не будет хуже нашего позавчера?
- Вот-вот! Ты хорошо это, Веничка, сказал. Наше завтра и так далее.
Очень складно и умно ты это сказал, ты редко говоришь так складно и умно.
- И вообще, мозгов в тебе не очень много. Тебе ли, опять же, этого не
знать? Смирись, Веничка, хотя бы на том, что твоя душа вместительнее ума
твоего. Да и зачем тебе ум, если у тебя есть совесть и сверх того еще
вкус? Совесть и вкус - это уже так много, что мозги становятся прямо
излишними.
- А когда ты в первый раз заметил, Веничка, что ты дурак?
- А вот когда. Когда я услышал
|