Каскадер, но Барина ему было не перекричать. - Потому что если бы ты был пидором, - продолжал Барин, - что, будем надеяться, не совсем так, то у нас с тобой был бы совсем другой разговор. Вернее, у нас бы с тобой не было никакого разговору, потому что нам не о чем разговаривать с пидорами. Но, раз ты говоришь, что ты не пидор… В таком ключе мы продолжали большую часть ночи, по-разному склоняя в беседе треснувший анус Каскадера и его самого. Из-за этого Каскадер плохо спал, и когда мы под утро снова пришли на вокзал, тут же задремал в ожидании первой электрички возле собственного рюкзака. Мы решили воспользоваться этой его оплошностью в собственных целях. Набрав целую кучу камней, мы аккуратно запаковали их Каскадеру в рюкзак, увеличив его общий вес примерно до ста - ста двадцати килограмм. Наш порыв был замечен сотрудниками местной милиции, подловившими нас во время сбора камней. - Хуй ли вы делаете? - спросили они у нас. - Да вот, блин, - ответил я, - собираем камни, хотим подложить вон тому кренделю в рюкзак, чтобы он с утра охуел. - А… - ответили менты, и на этом все вопросы отпали. Когда подали утреннюю электричку, мы выждали, сколько это было возможно, а когда объявили, что поезд вот-вот отправляется, принялись будить Каскадера: - Проспали, блядь! Скорее, поезд отходит! Между стеной вокзала, где мы отдыхали, и перроном было что-то около тридцати метров. Похватав собственные рюкзаки, мы бросились к поезду и запрыгнули в вагон, наблюдая оттуда, как Каскадер, почернев от натуги и ничего не понимая спросонья, силится закинуть привычным движением на плечи рюкзак. Несколько десятков метров, отделяющие его от электрички, неожиданно стали непреодолимы