От греха подальше Шапа спрятался в комнате отца и не выходил оттуда ни за какие коврижки. Он даже предпринял несколько попыток “выписать” нас из квартиры (через отца, разумеется) - но этому воспротивилась пьяная “в говно” мать. Поллитра водки и льстивые речи Маклаудовской жены сумели вовремя перетянуть ее на “нашу сторону”. Водка лилась рекой, и постепенно стены в Шапиной комнате дрогнули и завертелись волчком, а на лицах товарищей появились первые признаки приближающейся перемены. Все чаще в ответ на замечания Шапиной матери доносилось не вежливое “извините”, а куда более естественное “пошла на хуй”, а кое-кто даже перестал бросать хабарики на пол. Вместо этого дымящиеся окурки стали размазывать о стены комнаты. Начало второй части праздника положил Кузьмич. Когда настенные часы в комнате у Шапы остановились197 на отметке “полпятого”, Барин заорал “Поехали!”, сорвал часы со стены и молодецким ударом разломил ходики о стенной шкаф. Я тут же ухватился за ствол огромного, в человеческий